ИНТЕРВЬЮ | Координатор ООН на Украине: в первую очередь необходимо обеспечить людей теплом
Образование, здравоохранение, разминирование, восстановление – 22 агентства ООН, работающие сегодня на территории Украины, оказывают поддержку сотням тысяч людей, помогая им преодолеть катастрофические последствия полномасштабного вторжения РФ. Однако сегодня, с приближением третьей зимы после эскалации войны, в первую очередь необходимо обеспечить людей теплом. Об этом в интервью Службе новостей ООН заявил Постоянный координатор ООН на Украине Маттиас Шмале, занявший этот пост чуть меньше трех месяцев назад.
Маттиас Шмале: Сейчас около 112 тысяч украинцев живут в так называемых коллективных пунктах проживания. Наше внимание сосредоточено на поддержке этих людей. Многое из того, что мы делаем, так или иначе связано с обеспечением людей теплом. Я говорю об отопительных приборах, топливе, дровах, угле, газе и тому подобных вещах. Исходя из опыта прошлых лет, в этом году мы начали подготовку заранее. По состоянию на 30 сентября мы уже охватили 26 тысяч человек, они получили печки, теплую одежду, топливо, а также денежную помощь. Как мы все знаем, денежная помощь – это достойная форма поддержки, она позволяет людям самим выбирать, на что потратить деньги. Вблизи линии фронта нарушена работа рынков, но на большей части страны они функционирует. Поэтому денежная помощь для поддержки людей очень эффективна.
Служба новостей ООН: Украинские официальные лица сообщают, что все тепловые электростанции и почти все гидроэлектростанции на территории страны прекратили работу. Каковы последствия этого для гражданского населения?
МШ: Действительно, насколько я знаю, 60 процентов собственных энергетических мощностей Украины частично или полностью разрушены. Тем временем становится холодно. Наихудшие последствия разрушения энергетических мощностей заключаются в том, что у людей нет отопления. И воды часто тоже нет, потому что насосные станции прекращают работать, если нет подачи электроэнергии. Так что дело не только в отоплении, но и в доступе к безопасной воде. Совершенно очевидно, что разрушение энергосистем крайне негативно напрямую отражается на гражданском населении. Наши коллеги из Управления Верховного комиссара ООН по правам человека недавно опубликовали доклад, в котором подробно об этом говорится.
Unsplash/Е. Милогродский
Мы пытаемся помочь правительству Украины охватить 1,8 миллиона самых уязвимых жителей страны. В Украине насчитывается более трех миллионов внутренне перемещенных лиц. На этой неделе я был на юге страны, в Одессе, Николаеве, Херсоне, и одна из проблем, о которой часто упоминали губернаторы и правительственные чиновники, – это положение людей, живущих в многоэтажных домах. О них нельзя забывать, ведь от войны страдают не только сельские районы и населенные пункты, расположенные вдоль линии фронта. Поэтому мы работаем над тем, чтобы и здесь найти какие-то решения.
Служба новостей ООН: С какими еще проблемами сталкиваются сегодня на Украине? Я знаю, что сложно перечислить все, но назовите хотя бы основные.
МШ: Я бы начал с образования. Сотни тысяч, если не миллионы детей не имеют возможности учиться. Во время моих поездок по стране многие чиновники из сферы образования, а также наши коллеги из ЮНИСЕФ и ЮНЕСКО отмечали, что для детей школьного возраста пробелы в образовании составляют уже почти шесть лет, так как до полномасштабной войны был еще и Ковид. Коллеги из всей системы ООН пытаются помочь и здесь. Мы также пытаемся помочь оборудовать безопасные классы в школах, где они открыты. Недавно я был в Харькове, где шесть школ функционируют теперь на станциях метро. Таким образом, около пяти-шести тысяч детей в Харькове учатся теперь в подземных школах.
© ЮНИСЕФ/А. Бойко
Еще одна из основных проблем – здравоохранение. Многие объекты инфраструктуры здравоохранения разрушены. Недавно мой коллега из Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) упомянул, что речь идет о более чем тысяче частично или полностью разрушенных медицинских центров и больниц. Не надо забывать, что ущерб, нанесенный энергетическому сектору, касается не только отдельных людей и семей, которым нужны электричество и вода. В доступе к энергии нуждаются и государственные учреждения, в том числе медицинские. Насколько я знаю от своих коллег из ВОЗ, после вторжения 24 февраля 2022 года было сделано немало для того, чтобы не только удовлетворить чрезвычайные потребности в области здравоохранения, помочь раненым и так далее, но и сохранить широкий доступ к первичной медицинской помощи.
Еще одна проблема, о который я хотел бы упомянуть, заключается в том, что Украина в настоящее время является, возможно, самой загрязненной минами страной в мире. В основном это линия фронта и территории рядом с ней. Многие сельскохозяйственные угодья заминированы. Мои коллеги из других агентств ООН, в том числе Всемирной продовольственной программы (ВПП) и Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО), помогают определить заминированные места, провести разминирование и таким образом помочь фермерам восстановить сельскохозяйственное производство.
И последнее, о чем я хотел бы упомянуть, – это психологическое воздействие на членов нашей команды. В Киеве, где мы сейчас находимся, довольно хорошая система обороны, поэтому на данный момент прямые попадания происходят относительно редко. Но есть огромное психологическое воздействие. Бывают периоды, когда почти каждую ночь работают сирены воздушной тревоги. И, конечно, мы испытываем постоянное беспокойство по поводу того, не попадут ли ракеты в объекты, которые мы сейчас строим.
© УКГВ/А. Ратушняк
Служба новостей ООН: Вы заняли этот пост всего три месяца назад, но уже успели побывать во многих прифронтовых городах. Как живут там люди и как им удается справляться с трудностями?
МШ: Мне не очень нравится этот термин, но мы часто его используем, – я имею в виду жизнестойкость граждан Украины. Удивительно, как людям удается выживать в этих условиях. Не только выживать, но и восстанавливать свою жизнь. Мне довелось побывать во многих зонах конфликта по всему миру. Обычно люди дожидаются окончания боевых действий, прежде чем всерьез приступать к восстановлению своей жизни и окружающей инфраструктуры. Здесь, на Украине, я был очень впечатлен решимостью граждан и правительства начинать восстановление, как только появляются возможности, еще до окончания войны.
Конечно, было бы ошибкой, если бы я нарисовал исключительно радужную картину в плане жизнестойкости. Я видел отчаявшихся людей и тяжелые ситуации. В Харьковской области я разговаривал с женщиной, которая была вынуждена покинуть свой дом вместе со своей семьей. Во время нашего разговора она несколько раз была готова расплакаться, рассказывая о том, как они пережили начало войны, как это повлияло на их психическое здоровье, как они жили вдали от родного дома целый год, а потом вернулись и увидели свой дом разрушенным… Так что я не пытаюсь нарисовать радужную картину. Но я хочу отдать должное этим людям и их решимости выжить и восстановить разрушенное.
В начале этой недели я был в Херсоне, который, по сути, находится в центре зоны активных боевых действий. В последние недели вооруженные силы Российской Федерации обстреливают его беспилотниками, которые очень точны. На кадрах и на фото отчетливо видно, что совершаются предположительно преднамеренные атаки на мирных жителей и гражданскую инфраструктуру. Конечно, такие вещи усиливают страх и наносят психологические травмы. Люди в Херсоне рассказывали мне, что иногда беспилотники не наносят удары, но этот гул преследует их. Люди знают, что за ними следит беспилотник, но не знают, насколько он близко. Представляете, какая это травма психологическая.
Так что за последние два с половиной месяца я видел много всего ужасного: все эти уродливые шрамы войны, убийства, психологические травмы. Война никогда не бывает чем-то приятным, ее никогда не следует считать нормальной.
© УКГВ/С.Х. дер Ведувен
Служба новостей ООН: Есть ли какие-либо новости о гуманитарном доступе на контролируемые Россией территории Украины?
МШ: К сожалению, попасть на территории, контролируемые Россией, практически невозможно. Кое-что сделать удается, но не напрямую, а в основном через наших мужественных украинских партнеров и частных лиц. У нас, насколько я знаю, нет никакого присутствия на контролируемых Россией территориях. Члены гуманитарной группы регулярно напоминают мне о том, что там есть огромные потребности, и мы не должны забывать об этом. Но, конечно, для того, чтобы сделать что-то значимое в плане гуманитарной деятельности, необходим доступ, а сейчас доступа в эти районы практически нет, а это значит, что уязвимые люди там не получают той помощи, в которой нуждаются.
Служба новостей ООН: Как бы Вы в целом охарактеризовали сотрудничество с украинским правительством, а также с местными властями в областях?
МШ: Я бы сказал, что это очень здоровое и прагматичное сотрудничество. После полномасштабного вторжения в феврале 2022 года был неспокойный период, когда, как мне кажется, и правительство, и частично население не были впечатлены тем, что мы делали. Но я должен сказать, что на всех уровнях – районном, областном, национальном – я не встречал ни одного человека, который бы не признал невероятно огромное значение гуманитарной деятельности, осуществляемой ООН и ее партнерами в течение последних двух с лишним лет.
Я также должен отдать должное моей предшественнице на этом посту, Дениз Браун, которая была координатором почти два года и осуществляла дальновидное руководство гуманитарными операциями. Она позволила Организации Объединенных Наций со всеми ее компонентами, то есть всеми агентствами и программами, которые работают на местах, а их сейчас 22, обеспечить фантастически широкое присутствие в стране. Теперь, по мере продвижения вперед, мы надеемся и верим, что пока длится война, мы будем продолжать оказывать гуманитарную помощь. А это становится непросто, потому что, как и во многих других ситуациях, мы получаем все меньше и меньше ресурсов от мирового сообщества. В плане помощи в вопросах развития и восстановления нам еще предстоит заслужить себе репутацию своими действиями.
© УКГВ ООН
Служба новостей ООН: Если позволите, один личный вопрос… В силу специфики Вашей работы вы побывали во многих зонах конфликтов по всему миру. Я могу только представить, как тяжело наблюдать за страданиями людей в таких масштабах. Есть ли у Вас какой-нибудь рецепт того, как продолжать сосредоточенно работать в такой ситуации?
МШ: У меня в голове есть несколько мыслей на этот счет. Первое: как вы хорошо знаете, у нас в ООН есть система отдыха и восстановления. Мы имеем возможность каждые шесть недель отправляться на неделю отдыхать и восстанавливаться. Когда я в первый раз уезжал из страны пребывания, я думал, что, может быть, рановато в отпуск после всего шести недель. Но как только я добрался до дома, я понял, насколько устал и вымотан. Так что я думаю, что для того, чтобы сохранять сосредоточенность и внутренние силы и продолжать работать, несмотря на все ужасы, которые происходят вокруг, нужно не забывать о собственном внутреннем и физическом состоянии.
А еще я должен сказать, что лично меня в Украине, а также во многих других местах, где я работал, в Газе и в Нигерии, всегда вдохновляет то, о чем я говорил ранее, – то, что мы называем жизнестойкостью людей. Например, во время своего последнего визита в Харьков десять дней назад я встретился с двумя замечательными украинскими женщинами, работающими в местной организации, которую поддерживают наши коллеги из ЮНФПА (Фонд ООН в области народонаселения): одна – социальный работник, другая – психолог. Они рассказали, что изо дня в день слышат ужасные истории о людях, подвергшихся сексуальному насилию на линии фронта, и о других кошмарах. И, знаете, я могу только восхищаться и заряжаться энергией от таких людей, которые, несмотря на весь ужас, с которым им приходится сталкиваться, продолжают с улыбками на лицах поддерживать других. Я знаю, что многих моих коллег из ООН и других организаций восхищает решимость людей, которые испытывают на себе самые ужасные проявления человеческой природы.
